Питерское издательство "Геликон Плюс" сделало мне подарок на Новый Год: моя книжка вышла несколько раньше ожидаемого мною срока и уже поступила в продажу (исключительно, как по мне, дешевую :-) в онлайн-магазине издательства. Сам я книги еще в руках не держал, но планирую в ближайшие недели. Естественно, сегодняшний вариант благоприятен сугубо для россиян и жителей ближнего зарубежья, пересылки в дальнее очень дороги. Под шумок издательство выставило в продажу совсем уж по цене кошачьего корма две мои предыдущие книжки, существующие, правда, в очень ограниченных количествах.
Взлететь бы... Но лететь - куда? Хоть ближе звёзды, но всюду лишь скопленья льда и мёртвый воздух. Мне говорят: «Лети, лети!» то льстец, то льстица... Мне говорят, что я почти, почти как птица. Но что мне в том? Пусты слова до неприличья. У птеродактилей права всё те же, птичьи. Душа не склонна к мятежу. Что делать, если взамен полёта я сижу с бокалом в кресле? Хоть птица, но навряд ли я быстрей пингвина. In vino veritas, друзья. Ей-ей, in vino. С вопросом о добре и зле, прошу - отстаньте...
«Мерло», «Мерло» по всей земле, «Мальбек» и «Кьянти».
«Плюс три» не отличить от «минус три» - прост в январе подбор репертуара. Горят гриппозным жаром фонари над ветреным изгибом тротуара. Едва начавшись, день идет ко дну в пределах чёрно-белого контраста. И снегодождь вплетает седину в тугие косы серого пространства. Династия довольно грустных Мин цветёт вокруг тебя, январский пленник. Допей глинтвейн и дров подбрось в камин. Устройся в кресле с книгой на коленях... И слов прекрасных воскурив гашиш, печаль воображением ломая, ты счастье, может быть, себе внушишь, разбавив свой январь дыханьем мая.
Мадам! Когда мы встретимся опять, коль в этом нам поможет Божья воля, на пару предлагаю нам принять немаленькую дозу алкоголя. Любви у нас не вышло. Ну и что? Зато есть водка, пиво, мыслей живость... Мы выпьем сто. И сто. И снова сто - за всё, что не сбылось и не сложилось. Смахнув с ресниц случайную слезу, от грустных мыслей не впадая в кому, я свой последний тост произнесу, придуманный по случаю такому; и, собственной довольный глубиной, скажу я незатёртыми словами: «За наше негулянье под луной! За солнце не у нас над головами!». Слова растают в воздухе, как дым, и канут, как кирпич на дно колодца...
Мне нравится, что можно быть смешным. И мне всё чаще это удаётся.
Вы совсем пьяны, виконт! Где же ваш ай-кью? Зря вы ставите на кон все свои экю. Зря вы лезете, как встарь, дамам в декольте, зря вы хлещете вискарь и "Алиготе". Вам пора наружу, в сквер... Благо, в этот час ваш папаша де Ла Фер не увидит вас. Хватит мебель-то ломать, бузотёр в плаще! Я не знаю вашу мать. Кто она ваще?! Сапоги у вас - в пыли, а слова - в тщете... Знать, вас снова обошли в наградном листе. Глупо ждать от вас манер. Кончились бои... Зря ль девица Лавальер предпочла Луи?! Уносите прочь, во тьму этот эпатаж! Здесь не нужен никому мат площадный ваш, непрерывный ваш афронт, левый ваш уклон...
Жратвою полнится посуда, гирлянд серебряные нити... Вы, как обычно, ждёте чуда? Ну что ж, не возражаю. Ждите. Всё будет глупо и смешливо, как в фильмах с комиссаром Жювом. Близка мне предсказаний нива, и я охотно предскажу вам, как будет двадцать тостов кряду, и вдоволь мяса, водки, хлебца, как будут танцы до упаду под Нюшу, "Серебро" и Лепса, как, изогнувшись страшным креном (пускай здесь речь не о вагоне), зальёт вам водянистым хреном соседка брюки от "Бриони", как будет ночь лететь порошей, похожею на пыль столетий, как будет пьяный дядя Гоша блевать, закрывшись в туалете, как будет приставать к вам Света, по сути, на глазах у мужа, не знающая этикета и нижнего белья к тому же. И будет ночь. А утром рано очнувшись, скажете некстати: "Как больно, милая, как странно заснуть лицом в мясном салате..."
Такой прогноз смешон и страшен, да я б и сам полы им вытер, но он извечен. Как Лукашин, по пьяни улетевший в Питер.
Как славно - содержать в порядке дом, не увлекаться водкой с колбасою, немалым быть отмеченным умом, при этом отличаясь и красою, испытывать живейший интерес к проблемам африканского ликбеза... Как дивно быть богатым, словно Крез, и милосердным, будто мать Тереза, нести всегда с собой благую весть, леча людские скорби и печали...
Как важно, черт возьми, и рыбку съесть, и сесть туда, где по тебе скучали.
Две путаны, Оля с Аней, бомжевали целый год и на Тихом oкеане свой окончили поход.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~
И вяло плетется из Берна в Давос лошадка, везущая хворосту воз.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Сижу за решеткой в темнице сырой... Не балуюсь водкой, лечу геморрой.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~
КладбИще. Могилка. Ограда. Сырая землица. Тоска. Кудрявая, что ж ты не рада веселому пенью гудка?!
~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Я недавно был бароном, королём, Наполеоном... Нездоровому мужчине что поставите в вину?! А назавтра буду разом кораблём и водолазом, сам себя найду в пучине, если часом затону.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Во глубине сибирских руд есть в графском парке черный пруд.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Бывает, выйдешь на дорогу, посмотришь в радостную высь и снова обратишься к Богу, и вновь услышишь: "Отъебись!"
~~~~~~~~~~~~~~~~~~
И немного о январской любви:
Гляжу - поднимается медленно в гору (что редкость в студеную зимнюю пору)...
